Безопасность как слово
При том, что они во многом синонимичны и чёткого смыслового водораздела нет, первое чаще употребляется, когда речь идёт о противодействии насилию со стороны людей, их агрессии, умышленному нападению и т.п.
Кроме того, всё, что связано с военной безопасностью, борьбой с терроризмом, противодействием враждебной деятельности иностранных государств и т.п., - это также скорее security.
Safety же более употребимо в значении защиты от природных и техногенных и опасностей, охраны здоровья (противопожарная безопасность, ощущение безопасности, которое сулят рекламщики, предлагая товары личной гигиены, техника безопасности и др.).
Русский язык лишён даже этого нехитрого манёвра между двумя словами.
Понятие безопасности тотально.
А тотальность и абстрактность понятия весьма и весьма содействуют его мифологизации.
Так появляются «продовольственная безопасность», «национальная безопасность», «основы безопасности жизнедеятельности» и прочее.
Поскольку безопасности достичь невозможно, никакие меры по её обеспечению не будут достаточны.
Эскалация безопасности, в свою очередь, заставляет изыскивать новые и новые опасности для борьбы с ними.Императив безопасности препятствует диалогам о цене, которую общество платит за её обеспечение (раз безопасности не может быть достаточно, значит, и никакая цена не будет чрезмерной).
Он же не позволяет договариваться о приемлемом для общества уровне опасностей (любой уровень неприемлем).И здесь возникает ещё одна дихотомия, также языковая, между опасностями и страхами.
Русский язык снова вводит в заблуждение, и он снова не одинок.
У выражения «я боюсь» есть два значения.
Первое - «я испытываю эмоцию страха» (например, «боюсь ходить ночью по тёмным улицам»), второе - «я полагаю наступление какого-либо нежелательного события весьма вероятным» (например, «боюсь, я не смогу быть послезавтра на совещании, так как уезжаю в командировку»).
Строго говоря, тут даже не дихотомия, а трёхзвенная система: опасности (статистически фиксируемые события), наши представления об их величине и страхи, то есть эмоциональная оценка этого представления.